Неточные совпадения
Чичиков уверил ее, что не
завезет, и Коробочка, успокоившись, уже стала рассматривать все, что было во дворе ее; вперила глаза на ключницу, выносившую из кладовой деревянную побратиму [Побратима — «шарообразный сосуд деревянный, с узким
горлом; кладут мед, варенье».
А между тем, когда один пьяный, которого неизвестно почему и куда
провозили в это время по улице в огромной телеге, запряженной огромною ломовою лошадью, крикнул ему вдруг, проезжая: «Эй ты, немецкий шляпник!» — и заорал во все
горло, указывая на него рукой, — молодой человек вдруг остановился и судорожно схватился за свою шляпу.
Кудряш. Да что: Ваня! Я знаю, что я Ваня. А вы идите своей дорогой, вот и все.
Заведи себе сам, да и гуляй себе с ней, и никому до тебя дела нет. А чужих не трогай! У нас так не водится, а то парни ноги переломают. Я за свою… да я и не знаю, что сделаю!
Горло перерву!
«Теперь
проводи — ко, брат, меня до лестницы», сказал Кирсанов, опять обратясь к Nicolas, и, продолжая по-прежнему обнимать Nicolas, вышел в переднюю и сошел с лестницы, издали напутствуемый умиленными взорами голиафов, и на последней ступеньке отпустил
горло Nicolas, отпихнул самого Nicolas и пошел в лавку покупать фуражку вместо той, которая осталась добычею Nicolas.
А это, выходит, все ты, невареный кисель твоему батьке в
горло, изволишь
заводить по улице разбои, сочиняешь песни!..
Я зачерпнул из ведра чашкой, она, с трудом приподняв голову, отхлебнула немножко и
отвела руку мою холодной рукою, сильно вздохнув. Потом взглянула в угол на иконы, перевела глаза на меня, пошевелила губами, словно усмехнувшись, и медленно опустила на глаза длинные ресницы. Локти ее плотно прижались к бокам, а руки, слабо шевеля пальцами, ползли на грудь, подвигаясь к
горлу. По лицу ее плыла тень, уходя в глубь лица, натягивая желтую кожу, заострив нос. Удивленно открывался рот, но дыхания не было слышно.
Но если какой-нибудь глупенький, отбившийся от выводки и матери утенок или цыпленок, услыша издалека зов ее, вздумает переплыть материк или не заросшую травой
заводь, то гибель ждет его и сверху и снизу: в воде широкое
горло щуки или сома, на поверхности — длинные когти хищных птиц.
Куренные собаки
проводили сани отчаянным лаем, а смиренный заболотский инок сердито отплюнулся, когда курень остался назади. Только и народец, эти куренные… Всегда на смех подымут: увязла им костью в
горле эта Енафа. А не заехать нельзя, потому сейчас учнут доискиваться, каков человек через курень проехал, да куда, да зачем. Только вот другой дороги в скиты нет… Диви бы мочегане на смех подымали, а то свои же кержаки галятся. Когда это неприятное чувство улеглось, Кирилл обратился к Аграфене...
— А тебе меня не жаль? — И она
провела по красной полосе, перерезавшей ее
горло. — А тебе себя не жаль? А эту Любку разнесчастную не жаль? А Пашку не жаль? Кисель ты клюквенный, а не человек!
— Она
провела рукой себе по
горлу поперек.
На улице меня
провожала толпа. В первый раз в жизни я был зол на всех — перегрыз бы
горло, разбросал и убежал. На все вопросы городовых я молчал. Они вели меня под руки, и я не сопротивлялся.
Он апатично, издавая
горлом какой-то особенный, ехидно-победный звук, хлопал по своим жертвам, а в случае неудачи досадливо крякал и
провожал глазами всякого счастливца, избежавшего смерти.
Я взял нож и
провел вертикальную черту по пухлому белому
горлу.
Сергей ходил, замотав
горло пунсовым платком, и жаловался, что у него что-то завалило
горло. Между тем, прежде чем у Сергея зажили метины, положенные зубами Зиновия Борисыча, мужа Катерины Львовны хватились. Сам Сергей еще чаще прочих начал про него поговаривать. Присядет вечерком с молодцами на лавку около калитки и
заведет: «Чтой-то, однако, исправди, ребята, нашего хозяина по сю пору нетути?»
Коврин уже верил тому, что он избранник божий и гений, он живо припомнил все свои прежние разговоры с черным монахом и хотел говорить, но кровь текла у него из
горла прямо на грудь, и он, не зная, что делать,
водил руками по груди, и манжетки стали мокрыми от крови. Он хотел позвать Варвару Николаевну, которая спала за ширмами, сделал усилие и проговорил...
Служил бы правде, силы не хватает,
Последнюю на службе истерял.
Работал много, наработал мало!
Хлопот по
горло, дела на алтын!
Любовью начали —
свели на ссору!
Хотели волей собирать подмогу,
Теперь хоть силой отымай, так впору.
Что было силы, послужил народу —
Уж не взыщите, утрудился больно.
Матрёне хотелось ткнуться головой в её колени и зареветь… Но она только плотно сжала губы да
провела рукой по
горлу, отталкивая готовое вырваться рыдание назад в грудь.
Я не пишу в эту книжку ни слова о том, что делается и что я испытываю дома. Слезы, которыми встречает и
провожает меня мать, какое-то тяжелое молчание, сопровождающее мое присутствие за общим столом, предупредительная доброта братьев и сестер — все это тяжело видеть и слышать, а писать об этом еще тяжелее. Когда подумаешь, что через неделю придется лишиться всего самого дорогого в мире, слезы подступают под
горло…
С первым же разрезом, который я
провел по белому, пухлому
горлу девочки, я почувствовал, что не в силах подавить охватившего меня волнения; руки мои слегка дрожали.
И старик торопливым шагом побрел от ворот, где
провожал его глазами удивленный дворник. Устинов пошел следом и стал замечать, что Лубянский усиленно старается придать себе бодрость. Но вот завернули они за угол, и здесь уже Петр Петрович не выдержал: оперши на руку голову, он прислонился локтями к забору и как-то странно закашлялся; но это был не кашель, а глухие старческие рыдания, которые, сжимая
горло, с трудом вырывались из груди.
Лидинька не без увлечения повествовала Стрешневой, что они, вообще новые люди (то есть и она в их числе), устроили свою жизнь на совершенно новых началах, что у них организовалась правильная ассоциация с общим разделением труда и заработка, что эта ассоциация
завела вот уже книжную торговлю и переплетную мастерскую, и теперь хлопочет о заведении швейной и типографии, и что все они, а она, Лидинька, в особенности, ужасно теперь заняты делом, и что дела у ней вообще просто по
горло: «вся в деле, ни на минуту без дела», тараторила она, и Стрешнева довольно внимательно слушала ее болтовню.
— С легавой сукой, с Динкой, на
заводь в Оке отбыть изволили, — буркнул чуть не во все
горло городовой.
Я стала молиться или, вернее, просить, всей душой и сердцем просить, умоляя помочь мне,
отвести беду. С наивною и робкою мольбою стояла я перед образом, судорожно сжимая руки у самого подбородка, так что хрустели хрупкие маленькие пальцы. Судорога сжимала мне
горло. В груди закипали рыдания… Я зажимала губы, чтобы не дать вырваться крику исступления… Мои мысли твердили в пылавшем мозгу: «Помоги, Боже, помоги, помоги мне! Я знаю только первые десять билетов!»
Тасе ужасно весело. Но тотчас же затем охватывает ее горькая обида жалкого Оброшенова. Она не может продолжать. В
горле у ней слезы. Губы ее
сводит книзу от усилия не расплакаться.
Уже два дня он не видал Тамары, по
горло занятый практикой. Ему бы хотелось сейчас же бежать к ней, но мысль, что он обещал жене
провести сегодняшний вечер дома, останавливала его.
Но слова эти не выходили у нее из
горла. Она облокотилась о высокую спинку кресла и стояла над ним вполоборота,
отведя лицо в другую сторону.
— Я бы вас
проводил, да ей Богу — вот (доктор показал на
горло) — скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. вы знаете, граф, завтра сражение; на сто тысяч войска, малым числом 20 тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. 10 тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.